|
Сошествие во глуби Присивашья |
| "КВ", 22 декабря 1997 г. - (Крым) |
| Сергей Новиков |
| ... Так они и лежат - безымянные и неотпетые. А вокруг - бескрайняя степь с зелеными припухлостями: то ли скифские курганы, то ли следы укреплений после сонмища войн, прокатившихся по этой земле, от древних набегов кочевников - до последней, Отечественной. И - кости. Кости, горы стреляных гильз, ржавые штыки, дырявые каски, пустые обоймы, снова кости... Как ни вычурно это звучит, но все Присивашье - это немыслимая по своим размерам братская могила, гигантский кусок слоеного пирога, оставшегося после кровавого пиршества бога Войны. На штык лопаты - немецкая, русская, румынская полуистлевшая армейская амуниция, на три штыка - останки офицеров Добровольческой армии, махновского воинства и красноармейцев Фрунзе, на шесть штыков - наконечники скифских трехгранных стрел. И так - без конца. С металлоискателем здесь ходить бесполезно: будет звенеть не переставая... |
|
Я приехал сюда в составе небольшой поисковой экспедиции Республиканского благотворительного фонда "Юг" по поиску воинских захоронений при Комитете по охране памятников Совмина Крыма. Слава Богу, поиск этот в последнее время, благодаря существованию подобных фондов, обрел наконец целенаправленную и цивилизованную форму. Пожалуй, только так можно поставить заслон варварскому разграблению солдатских могил. |
|
Василий
Рыбка,
президент
РБФ "Юг",
человек
жесткий,
многое
спрашивающий
со своих
поисковиков,
но и себя не
щадящий: так,
для первого
в Крыму
перезахоронения
останков
солдат и
офицеров
вермахта,
создания
небольшого
мемориального
кладбища,
куда могли
бы приехать
родственники
погибших,
продал свою
"Ниву":
деньги были
нужны. Это
еще в самом
начале, при
становлении
фонда, когда
средств не
было совсем.
|
| Деятельность
фонда
значительно
шире
исследования
военных
действий.
Именно В. Рыбке
принадлежит
заслуга в
обнаружении
мест
злодейских
расстрелов
времен "красного
террора", в
частности в
Багреевке ("КВ"
писало в 93, 1997 г.
об
установке
там
скорбного
Креста
памяти).
Важно, что
сама идея
примирения
как высшей
христианской
ценности
все больше
укрепляется
в сердцах
людей. |
| "Война не кончилась, пока не похоронен последний солдат" - одно дело провозглашать это. Совсем другое - мерзнуть в ледяной присивашской степи, в пудовых от налипшей глины сапогах, и коченеющими руками бережно высвобождать из подземного плена безымянные останки, втайне надеясь: а вдруг - хоть что-нибудь: солдатский жетон, портсигар с именной гравировкой, ладанка или что-нибудь иное, что позволило бы вернуть из небытия имя. Хотя бы имя. Как это мало - и как много! И все это называется - прикладная археология XX века. |
| Вергилий из Вишневки |
|
Виктора
Фесенко,
шофера из
села
Вишневка
присивашского
совхоза "Дмитровский",
жена
считает
немного "того"...
Да и соседи
тоже. Как
выходной,
особенно
если погода
позволяет,
на целый
день в степь
завьется - и
дотемна.
Колесит на
своем
стареньком
"Жигуленке"
по ближней и
дальней
степи, по
одному ему
известным
проселкам, в
которых
приезжий -
попади он
сдуру сюда -
запутался
бы, как муха
в паутине,
снова и
снова
возвращаясь
к какой-нибудь
высоковольтной
мачте, как к
заколдованному
месту. |
|
Именно Витя
Фесенко
показал нам
торчащий из
мертвой
сивашской
воды остов
сбитого
самолета.
Велись
несколько
лет назад
какие-то
земляные
работы в
прибрежных
плывунах -
он и
проступил.
Увы! Концов
не найти.
Что
строители
не успели
раскурочить
- местные
мальчишки
растащили.
Почти в
каждом доме
здешних
богом
забытых сел
что-нибудь
военное
имеется: то
ременная
бляха с
орлом, то
выпотрошенная
гаубичная
гильза (когда
свет
отключают,
из них, как и
в войну,
хорошие
коптилки
получаются),
а то и
ржавый
противотанковый
пулемет в
сарае
валяется. |
|
- Слушай, -
спрашиваю, -
а не опасно
тут
блуждать?
Мало ли,
рванет
ненароком...
- Нет, -
отвечает, -
сейчас не
опасно. До 1971
года два
саперных
полка у нас
в Вишневке
стояли.
Каждый день
в степи
грохотало. А
после войны
пацанов
полегло -
уйма... |
|
Что-то
запредельное
проступает
в облике
этих мест.
Ржавые
сегменты
каких-то
конструкций,
выпотрошенные,
похожие на
мертвых
жуков,
внутренности
которых
выели
прожорливые
муравьи, -
оболочки -
иначе не
скажешь -
тракторов и
комбайнов
на
затерянном
в степи
подворье,
ничейные
погосты,
куда уже
целую
вечность
никто не
приходит. |
| Возле Карповой балки, деревеньки в пять домишек, Витя показал разрушенную кошару, сложенную некогда из... гранитных надгробий. Сейчас - просто груда изувеченных могильных плит с едва различимыми надписями на идиш. Даты смерти: 1893, 1906, 1903... Кое-где на русском: "Мейеръ Айзикович Финкель..." - оборвано. Откуда? На десятки километров вокруг - никаких каменоломен. Говорят, в двадцатые годы в этих местах создавались еврейские колхозы. Но почему даты такие? Неясно. Откуда привезли? Почему - кошара? Морок какой-то... Молчат могильные камни, молчит степь, и мы - молчим. Молча делаем снимки. Надо будет в Симферополе показать, в Комитете по охране памятников. Может быть, там прольют свет на историю этого "новодела" явно советских времен. А мы сейчас негодуем и удивляемся нынешнему кладбищенскому варварству: в чем причины? Вот они, здесь, у нас под ногами... Конечно, "река времен в своем теченье...", Державин и так далее... Но кошару-то зачем из памяти о предках? |
Наверху
|
| Все, что нашли (а нашли мало: кроме стреляных гильз от японских карабинов, бывших на вооружении Добровольческой армии, - позеленевший портсигар с изящной монограммой "АГ" да ладанку с Георгием Победоносцем), бережно упаковали, описали, разрытую траншею с неопознанными останками тщательно засыпали землей, закидали травой, чтобы не нашли очередные "коллекционеры"... |
|
...А в
Вишневке
сегодня
рыбный день.
По улице
движется
дребезжащий
"Жигуленок"
с
установленным
на капоте
динамиком.
Останавливается
возле
каждого
двора. Из
динамика
льется
замечательная
песня с
волнующими
словами: |
|
"Оп
ля
парабелла, Оп
ля
цыгурелла, Оп
ля циля - биля
я..." |
| Это
музыкальная
заставка.
Для рекламы.
А дальше -
заученное,
как крик
муэдзина: "...
А-а, хамса-а-а,
хамса-а-а,
кому хамсы-ы-ы,
совсем
недорого,
керченская
хамса-а-а..." -
почти
навзрыд, и
снова: "Оп ля
цыгурелла..."
Как занесло
сюда этого
азовского
флибустьера?
Впрочем,
покупают
плохо: нет
денег. А
яблоками он
не берет.
Своих,
говорит,
девать
некуда.
Яблоки в
Вишневке
фантастически
дешевы:
ведро с
верхом -
полторы-две
гривны.
Отдали бы и
за одну -
только кому?
Приезжих,
кроме нас,
нет, а везти
в
Красноперекопск
или дальше -
нет смысла.
Так что
знаменитая
пословица
про
парнокопытных
и апельсины
приобретает
здесь
сугубо
вишневковский
сакральный
смысл.
Уверяю вас,
здешние
хавроньи
вполне
отличат "гольден"
от "банана",
а "семиренку"
от "бумажного
ранета". И в
этом для
меня,
городского
жителя,
заложника
базарных
посредников,
тоже есть
что-то
потустороннее.
|
|
Пора
прощаться.
Предлагаем
Вите выпить
"на посошок".
Отказывается,
спиртного
он не
выносит. Вот
почему еще
слывет,
мягко
говоря,
чудаком у
себя в
Вишневке.
Понятно.
Мужик в
деревне - и
чтоб не пил?.. |
| Прощай, Вишневка, прощай, Витя! Дай Бог тебе счастья! На таких как ты - Земля стоит. |
|
|
В чем смысл
этих
поездок,
поисков,
деятельности
"Юга" и
подобных
ему
организаций?
Я думаю, не
только в том,
чтобы найти
очередное
безымянное
захоронение,
водрузить
еще один
памятный
Крест, даже,
может быть,
и не в том,
чтобы
возвратить
имя
погибшему.
Это задачи
тактические.
В конце
концов - а
здесь, в
Присивашье,
на Перекопе,
это
ощущалось
особенно
остро -
узнанными
окажется
ничтожная
часть
полегших в
безумии
войн.
Главное - в
другом. В
сердечном
порыве
человека
удержать,
соединить
разорванную
нить времен
и поколений,
не дать
угаснуть
памяти,
пронести
свечу
человеческого
духа,
задуваемую
ветром
времени и
забвения,
наперекор
всему -
горящей. Как
сказал поэт:
|
|
Бессмертья
нет. Но
жизнь
полным-полна,
|
| А
к чему, как
не к
бессмертью,
апеллируют
участники
этих
бескорыстных
и горьких
поисков! |
|
А Крест в
Присивашье
Василий
Рыбка
непременно
поставит.
Такой
высоты, на
какую
хватит сил и
возможностей.
По мне - так,
чтобы было
видно
отовсюду: из
России и
Украины, из
Германии и
Румынии...
Откуда еще? |
| Хватит. Навоевались. |
|
|
