Der Angriff

Спаси и Сохрани

"КВ", 30 мая 1997 г. - (Крым)

Сергей новиков

Все началось с того, что несколько лет назад энтузиасты из Республиканского благотворительного фонда "Юг" по поиску воинских захоронений, производя раскопки в районе Мекензиевых гор под Севастополем, обнаружили безымянное захоронение военных лет. Даже не захоронение, а просто останки советского бойца, покоящиеся в размыве внезапно обнажившейся стрелковой траншеи. Нашли пробитую пулей каску, крохотную нагрудную ладанку с изображением Николая Угодника. Мало ли таких горьких могил на нашей искорчеванной боями земле!

Каждый раз, отыскав подобную могилу, руководитель фонда Василий Рыбка надеется: а вдруг повезет? Вдруг солдатский медальон, обрывок полуистлевшего письма или что-нибудь другое поможет идентифицировать останки, вернуть из забвения еще одно имя!

В тот раз не было ничего. Или почти ничего. Захоронение оставалось безгласным. Обнадеживала только ладанка. Останки были описаны, говоря бездушным протокольным языком, инвентаризованы и отправлены на хранение в Симферополь. Дело в том, что по существующим у поисковиков железным законам, если есть хотя бы малейшая вероятность, что когда-нибудь удастся узнать имя погибшего, останки будут ждать своего часа в хранилищах "Юга". Тут такая вероятность была: ладанка.

Шло время. Деятельность РБФ "Юг" расширялась. Появились международные связи. Причиной этому - благородный труд по опознанию и перезахоронению останков солдат не только нашей, но и немецкой армии. Грустно, что и сейчас В. Рыбке приходится доказывать кое-кому святой и бескорыстный смысл этой стороны своей работы. Как будто за 50 лет земля не уравняла всех лежащих в ней, в том числе и солдат вермахта, ставших жертвой грандиозного политического безумства, с борцами против этого безумства. Но это, впрочем, другая тема.

Василий Рыбка не уставал выступать по радио, телевидению, в газетах, обращаясь "к городу и миру" с единственным призывом: "Если вы потеряли своих близких на прошлой войне, если вы утратили надежду что-нибудь узнать о них, если вы потеряли даже тень этой надежды, - приходите к нам, звоните, пишите, - может быть, нам удастся помочь вам".

И вот, спустя несколько лет, к нему обратились пожилые жительницы Ялты сестры Дубровины: в 1942 году где-то под Севастополем без вести пропал их девятнадцатилетний брат Александр. Им было известно только, что призвавшись из Ялты, он окончил школу пулеметчиков в Севастополе, воевал на Мекензиевых горах. И все. Дальше - похоронка: "Ваш сын пал смертью храбрых".

Все эти годы мать, отец и сестры, как тысячи других матерей, отцов и сестер не теряли надежды. Отец даже ездил туда, бродил, искал: может - чудо? Может, шестое чувство подскажет, где сын? Ни-че-го.

Мать и отец умерли. Состарились сестры. Изменилось время, его цвет и вкус. Сначала Василий ничем не мог обнадежить пришедших. Потом вспомнил про давнюю ладанку. Показал. Как он сам сейчас рассказывает: Эх, да можно ли об этом вообще рассказывать! Эту семейную реликвию мать тайком от всех дала сыну, когда тот уходил на войну. Почему тайком? А вспомните, что могло бы статься, если б эту старообрядческую икону обнаружил у новобранца какой-нибудь богоборец-политрук, верящий в единственного тогдашнего "бога". Никто не знает, что сказала она сыну на прощанье. Во что верила, вручая этот дар, - можно догадаться.

Не Спас. Жизни - не спас. Но чудодейственным, истинно чудодейственным образом - cохранил. Имя сохранил. Память сохранил. Память, что был такой тонкий, до спазм в горле красивый ялтинский мальчик, оставшийся на фотографиях, бегавший на танцы в горсад, строивший на пляжах - мода тех лет - гимнастические пирамиды, примеривший - навсегда - последнюю свою обновку: новенькую гимнастерку. Именно таким он смотрит с армейского снимка:

13 мая 1997 года, всего через несколько дней после 9 мая на Ялтинском воинском кладбище священник собора Св. Александра Невского отслужил панихиду по русскому воину Александру Дубровину, павшему в бою за Отечество. И обтянутая кумачом урна с его прахом под сухие хлопки автоматных выстрелов была предана земле. Он все-таки вернулся в свой город. Навсегда вернулся.

Здесь бы и закончить. Но жизни было угодно внести в эту почти неправдоподобную историю еще один удивительный штрих.

Как раз в эти дни в Ялте в составе туристической группы находился г-н Рудольф Шмидт из города Хемниц (бывший Карл Маркс-Штадт). В сорок втором он - солдат вермахта. Узнав в Германии о существовании РБФ "Юг", специально приехал в Ялту, чтобы встретиться с Василием Рыбкой, узнать о работе Фонда, о захоронениях немецких солдат в Крыму. Именно в Крыму, потому что сам он воевал в 1942 году: тоже на Мекензиевых горах. Вот так на тихом ялтинском кладбище встретились два бывших врага, возможно, находившиеся в тот день, когда погиб Александр Дубровин, в противоположных окопах. Встретились, как укор неистовствам политиков, бреду идеологий, абсурду нашего всеобщего "круга первого".

Я видел слезы в глазах этого высокого седого человека. Он молчал. А потом они обнялись. Он и одна из сестер Александра Дубровина. Я видел, как что-то дрогнуло в нем, и он спросил растерянно, с интонацией, которую мне не забыть до конца моих дней: "Вы не сердитесь на меня?".

"Нет, - сказала она. - Нет". И заплакала.